Голод  - Майкл Грант

Квинн нервно рассмеялся.

– Слушай, бро, только не говори, что мне нельзя этого делать, окей? Я же этим никому не наврежу.

– Я и не говорил, что навредишь, – сказал Сэм. – Но, слушай, Альберт начнёт выменивать эту рыбу на всё, что ему заблагорассудится: батарейки, туалетная бумага или что-нибудь ещё, что ему взбредёт в голову взять под свой контроль.

– Сэм. У меня тут, наверное, фунтов двадцать чистого белка.

– Ага. И его нужно отдать тем людям, кому его не хватает, верно? Мама Мэри могла бы накормить малышей. Они питаются ничуть не лучше нас, а им нужнее.

Квинн поковырял пальцем ноги мокрый песок.

– Слушай, если ты не хочешь, чтобы я продавал рыбу Альберту – ладно. Но смотри, рыбу-то добыл я, так? И что я теперь должен с ней делать? Её нужно скорее заморозить. Я же не могу просто бродить по городу и раздавать рыбу направо и налево, правда же?

Сэм опять ощутил, как вокруг него поднимается волна вопросов, на которые нет ответа. Теперь он должен решать, что Квинну делать с рыбой?

– Слушай, – продолжал Квинн. – Я ведь к тому, что я могу отнести эту рыбину и всё, что ещё поймаю, Альберту, потому что у него есть холодильник, большой и исправный. Плюс, ты же сам знаешь: он сообразит, как её почистить, как приготовить и…

– Ладно, – перебил его Сэм. – Отлично. Мне всё равно. На этот раз можешь нести всё Альберту. Пока я не придумаю какое-нибудь, ну, не знаю… правило.

– Спасибо, чувак, – сказал Квинн.

Сэм развернулся и направился назад к городу.

– Зря ты вчера вечером не зашёл потанцевать, бро, – крикнул Квинн ему вслед.

– Ты же знаешь, я не танцую.

– Сэм, если кому и надо оттянуться, так это тебе.

Сэм попытался не обращать внимания на его слова, но тон его друга – сожалеющий, утешительный, – беспокоил его. Это значило, что у него не получается держать свои мысли в тайне. Это значило, что его уныние и жалость к себе видны остальным, а это нехорошо. Плохой пример.

– Эй, бро! – окликнул его Квинн.

– Да, чувак.

– Слышал ту дикую историю, что травит Дак Чжан? Я не про пещеру, а про ту часть с летучими рыбомышами или что-то типа того.

– И что с ними?

– Кажется, я их видел. Они взлетали прямо из воды. Темно, правда, было.

– Окей, – сказал Сэм. – Об этом позже, чувак.

Идя по пляжу, он бормотал себе под нос:

– Моя жизнь свелась к сказкам про рыб и «Джуниор Минтс».

Что-то не давало ему покоя. И дело было не в Астрид. Что-то ещё. Насчёт «Джуниор Минтс».

Но усталость взяла верх и рассеяла не успевшую толком сформироваться мысль. Пора было снова идти в мэрию. Предстояло решить кучу тупых вопросов.

Он услышал, как Квинн напевает «Три маленькие птички» Боба Марли себе под нос. Или для Сэма.

Потом снова послышался звук заводящегося мотора.

Сэм ощутил сильный укол зависти.

– «Не беспокойся ни о чём», – напевал Квинн.

– Попробуй тут не беспокоиться.

* * *

– Кейн?

Нет ответа. Диана снова постучалась в дверь.

– Голод во мраке, – прокричал Кейн жутким переливистым голосом. – Голод во мраке, голод во мраке, голод во мраке.

– О боже, мы снова к этому вернулись? – спросила Диана сама у себя.

За время своей трёхмесячной депрессии Кейн постоянно то кричал, то плакал, то рычал разными способами. Но эта фраза звучала чаще всего: голод во мраке.

Она толкнула дверь. Кейн корчился в постели, простыня обмоталась вокруг тела, руки боролись с невидимым врагом.

Из хижины Моуза Кейн перебрался в бунгало, которое когда-то занимали директриса «Академии Коутс» с её мужем. Это было одно из немногих неповреждённых мест в «Коутс». Большая комната, удобная кровать с мягкими атласными простынями. На стенах висели изображения беби-бумеров, купленные в «Зет Гэллери».

Диана быстро отошла к окну, когда Сэм, словно потерянная душа, снова разошёлся и завыл о «голоде во мраке». Она подняла плотные жалюзи, и тёмная комната наполнилась ранним солнечным светом.

Кейн резко сел.

– Что? – сказал он. Моргнул несколько раз и вздрогнул. – Почему ты здесь?

– Ты снова начал, – сказала Диана.

– Начал что?

– «Голод во мраке». Один из твоих лучших хитов. Иногда трансформируется в «голод во тьме». Ты бормотал это, стонал, выкрикивал неделями без конца, Кейн. Темнота, голод и ещё это слово: «геяфаг». – Она села на краешек его кровати. – Что всё это значит?

– Не знаю, – пожал плечами Кейн.

– Мрак. Дрейк тоже твердит о нём. То существо в пустыне. Существо, что подарило ему руку. Существо, которое снесло тебе крышу.

Кейн ничего не ответил.

– Это какой-то монстр, да? – спросила Диана.

– Вроде того, – пробормотал Кейн.

– Это ребёнок-мутант или что? Или что-то вроде койотов, мутировавшее животное?

– Это то, что есть, – коротко сказал Кейн.

– И чего оно хочет?

Кейн с подозрением посмотрел на неё.

– А тебе что за дело?

– Я тут живу, забыл? Мне приходится жить в УРОДЗ, как и всем остальным. Так что мне, вроде как, не плевать, если какая-то злобная тварь использует нас всех в качестве…

– Никто меня не использует, – отрезал Кейн.

Диана замолчала, чтобы злость слегка отступила. Затем она продолжила:

– Оно влезло тебе в голову, Кейн. Ты уже не ты.

– Это ты послала Джека предупредить Сэма? Ты велела ему рассказать Сэму, как пережить исчезновение?

Этот вопрос застал Диану врасплох. Пришлось приложить все силы, чтобы на лице не отразился страх.

– Так вот, о чём ты думаешь? – Диана выдавила кривую улыбку. – Значит, вот почему меня преследуют всюду, куда бы я ни пошла.

Кейн не стал этого отрицать.

– Я люблю тебя, Диана. Ты заботилась обо мне последние три месяца. Я не хочу, чтобы тебе причиняли вред.

– Тогда почему ты мне угрожаешь?

– Потому что у меня есть план. У меня много дел. Я должен знать, на чьей ты стороне.

– Я на своей собственной стороне, – сказала Диана. Это был честный ответ. Она не рискнула солгать Кейну. Если он хотя бы заподозрит её во лжи…

Кейн кивнул.

– Да. Отлично. Будь на своей стороне, я это уважаю. Но если я узнаю, что ты помогаешь Сэму…

Диана решила, что пришла пора проявить гнев.

– Слушай, ты, жалкая пародия на человека, у меня был выбор. Сэм дал мне этот выбор после того, как надрал тебе зад. Я могла уйти с ним. И это был бы умный ход. Я бы не подвергалась опасности от Дрейка. И мне не пришлось бы терпеть твои попытки облапать меня всякий раз, как почувствуешь себя одиноким. И я определённо питалась бы лучше. Но я выбрала остаться с тобой.